КАВАЛЕР ПОЧЕТНОГО ЗНАКА

20

– Александр Алексеевич, Вы – за-

меститель министра внутренних дел

Российской Федерации, генерал-

полковник милиции, Герой России,

Кавалер высшей в нашей стране об-

щественной награды – Золотого

Почетного знака «Общественное

признание». Кроме того, у Вас три

высших образования – Вы окончили

юридический и политехнический ин-

ституты плюс академию МВД, и при

этом о Вас говорят, что Вы начали

свою карьеру рядовым регулиров-

щиком. Правда ли все это.

– Да, действительно, это правда.

А история тут такая: я сам родом из Ве-

реи. Спокойный такой городок в Мос-

ковской области, светлый, природа изу-

мительная... Конечно, все мы, верейские

пацаны, тогда гоняли на мотоциклах, без

прав и номеров, как попало. И не удиви-

тельно, что главным вершителем наших

мальчишеских судеб стал госавтоин-

спектор. И нам всем тогда несказанно

повезло. Наш Василий Иванович Плани-

дин был человек долга, совести и чести.

И, глядя на Василия Ивановича, я часто

думал, какая хорошая у него профессия,

какая красивая форма, как его уважают

люди. Он всегда на виду. Импозантный.

Публично всеми признанный. И как-то

естественно получилось так, что я захо-

тел поступить в Орловскую школу мили-

ции. Но там мне сказали, что прежде на-

до отслужить в армии, без этого в систе-

му МВД не принимают.

– Как Вы считаете, этот подход

верный.

– Своя логика в этом была, потому

что после армии люди реже делают

ошибки в выборе своего пути. И по-

скольку я еще дома играл в верейском

духовом оркестре на кларнете и саксо-

фоне, меня определили в военный ор-

кестр. Демобилизовавшись, я вернулся

в родной город. И тут Василий Иванович,

пригласив меня, спросил, чем я собира-

юсь заниматься. И когда я признался, что

хотел бы стать госавтоинспектором, он,

как мне показалось, очень обрадовался.

И сказал, что в Баковке есть трассовое

подразделение ГАИ, и у него там знако-

мый полковник, к нему, мол, и обра-

тишься. Я приехал, но, допустил несу-

светную глупость, и получил отказ...

– Что же Вы такое натворили.

– Принял меня тогда тот полковник.

Пожилой такой, умудренный опытом,

знающий людей. «Живой рентген». Си-

дит и сверлит насквозь глазами. Все бы-

ло бы хорошо, и пошел бы я туда рабо-

тать, но ...вот незадача, на его вопрос:

«Сколько вы у нас служить собирае-

тесь.», я зачем-то ляпнул: «Институт за-

кончу, поработаю у вас, понравится –

останусь, не понравится – найду себе дру-

гое место». Он прямо подскочил, да как за-

кричит: «С такими настроениями к нам не

приходят. Если идешь в милицию, это –

навсегда»... Он был прав. Я потом всей сво-

ей жизнью в этом убедился. Вот буквально

недавно мы с министром внутренних дел

Александр ЧЕКАЛИН:

«ГОСУДАРСТВО СИЛЬНО,

КОГДА У НЕГО ЕСТЬ

ПРОЧНОЕ ОСНОВАНИЕ»

21

Борисом Грызловым ездили на принятие

присяги в Московской милицейской ака-

демии. Ребят было много и, когда они

подходили, чеканя шаг, я подумал: вот

33 года за спиной, и я ни разу ни на миг

не пожалел, даже в самые тяжелые мину-

ты, что пришел в милицию.

– А много было этих тяжелых ми-

нут.

– В милиции вообще путь тернист.

Бывает, нужно мгновенно принимать

единственно верное решение, много ко-

мандировок, часто приходится разрешать

очень не простые ситуации. Какие угодно.

Важное значение для каждого из нас име-

ет кавказский наш разлом. Я там провел

без малого два года.

Но все это я понимаю теперь. А тогда,

двадцатилетним пареньком, я, сам не

знаю почему, ляпнул: «не понравится –

не останусь», хотя уже и в те времена яс-

но понимал, что навсегда иду в мили-

цию. Но делать было нечего, и поехал

я домой горем убитый. Правда судьба

оказалась ко мне благосклонна. Когда

я еще служил в армии, к нам приезжали

так называемые вербовщики. Предлага-

ли службу в милиции. И я заполнил ан-

кету. И вот вскоре ко мне пришло изве-

щение, чтобы я прибыл в ГУВД Москвы.

Я приехал, и мне предложили идти в мо-

торизованный полк патрульно-постовой

службы. Постовым милиционером.

Я стал объяснять, что хотел бы работать

в тогдашнем отделе регулировки улич-

ного движения (ОРУД). Меня принялись

уговаривать: «У нас замечательные ус-

ловия, не бей лежачего: сутки работа-

ешь, трое – выходной». Я ответил, что

мне подобных даровых «благ» не нужно.

Пусть будет сложно, но я хочу работать

инспектором ГАИ. При этом разговоре

присутствовал кадровик из Бауманского

районного управления внутренних дел.

Он мне тогда сказал: «Слушай, друг,

приходи к нам помощником инспекто-

ра». Так началась моя работа. В общей

сложности с жезлом я отстоял на посту

7 лет. Поэтому улицу знаю не понаслышке.

– Вы учились в политехническом,

потом в юридическом институте. Как

Вам удалось совмещать работу с уче-

бой.

– Это был факультет организации до-

рожного движения Всесоюзного заочного

политехнического института и заочный

юридический институт. Некоторые счита-

ют, что заочное обучение немного упро-

щенно, но на самом деле это не так. Об-

разование мы получили вполне доброт-

ное. И это мне очень помогло в жизни.

Через несколько лет, полнокровно рабо-

тая в системе ГАИ, я увидел, что есть дру-

гие горизонты и дальше, вне системы

ГАИ, где служить тоже достаточно инте-

ресно. И когда я уже был заместителем

начальника ГАИ Бауманского района,

мне предложили должность начальника

штаба районного управления внутренних

дел. Меня это предложение ошеломило.

Совершенно новая должность, здесь не-

обходимы очень глубокие общемили-

цейские познания: тут и планирование

мероприятий, и подготовка управленчес-

ких решений, и контроль за их исполне-

нием, и подготовка крупных совещаний.

Как раз на этот момент мне мои юридиче-

ские знания очень пригодились. Я осво-

ился и, как мне кажется, справился на

удивление быстро. Правильно говорят,

в родном доме и стены помогают. Это же

был штаб моего УВД Бауманского райо-

на, все родное, знакомое. Атмосфера из-

вестная, люди тоже. Потом, кстати, когда

меня назначили заместителем начальни-

ка управления внутренних дел этого рай-

она, в мое веденье вошла и Госавтоин-

спекция. Вообще, тогдашняя моя работа,

на несколько другом уровне, очень похо-

жа на то, что я делаю сейчас. И сегодня,

когда я стал заместителем министра внут-

ренних дел, в мое веденье входят подраз-

деления охраны общественного порядка,

патрульно-постовая служба, участковые

уполномоченные, ОМОН, ГИБДД, под-

разделения по делам несовершеннолет-

них, вневедомственная охрана, противо-

пожарная служба, транспортная мили-

ция, паспортно-визовая служба, лицен-

зионно-разрешительные подразделения

в сфере оборота оружия и частных охран-

ных предприятий и др. Я думаю, тут сра-

ботал «закон парности случая».

– Вы только что сказали, что два

года провели в Чечне. Если Вам не

сложно, расскажите поподробнее, как

Вы там оказались.

– Дело в том, что я с 1988 года рабо-

тал в Главном управлении обеспечения

общественного порядка, тогда еще МВД

СССР, потом – России. Этот Главк – осо-

бый. Как у нас говорят – «воюющий».

– В каком смысле «воюющий».

– В прямом. Если где-то неспокойно,

что-то выбилось из нормального жизнен-

ного ритма – на это реагирует Главное уп-

равление обеспечения общественного

порядка. И вот с 1988 года началось:

Нагорный Карабах – Цхенвали (Юго-

осетино-грузинский конфликт), потом

1992 год: Северная Осетия – Ингушетия.

– Что Вы запомнили из конфликта

Северная Осетия – Ингушетия.

– Это первое столкновение на нацио-

нальной почве на территории России.

Мы были к этому в общем-то готовы,

и активная фаза вооруженного противо-

стояния была достаточно быстро преодо-

лена. Хотя каждый конфликт имеет свое

лицо, один не похож на другой. Экстре-

мисты – люди, которые разжигают меж-

национальную рознь, паразитируют, экс-

плуатируют идею независимости, преж-

де всего действуют в своих корыстных

целях, как правило, по одним сценари-

ям, «штампам». Ничего более дикого по

нелюбви к своему народу тут просто не

вообразишь. Но всякий конфликт имеет

свои оттенки, последствия, персоналии.

В Осетино-Ингушском запомнилась оше-

ломленность работников органов внут-

ренних дел, участвовавших в первых

стычках. Люди не верили в происшед-

шее. Долгое время все жили друг с дру-

гом вместе, бок о бок. Имели теснейшие

родственные связи. Это была небольшая,

только в одном местечке (Пригородный

район), но все-таки война. И терминоло-

гия у сторон конфликта появилась для

мирной жизни совершенно непривычная

– «противник», «боевые действия»,

«операция по уничтожению»...

– Чем были вызваны те страшные

события.

– Я думаю, что это была проба сил

экстремистов. Они смотрели, как пойдет

дело. Запылает – не запылает. К счас-

тью, тогда верх одержала народная му-

дрость. Я не могу сказать, что там все

идет гладко, но постепенно боль затиха-

ет. Раны заживляются. Люди находят об-

щий язык. Единственно возможный

в подобных случаях язык – язык закона

и народной дипломатии.

– А что было потом. Как Вы попали

в Чечню.

– В декабре 1994 года началась пер-

вая кампания. Разгром дудаевской бан-

ды. Боевые действия шли по всей Чечен-

ской Республике. Я, как первый замести-

тель начальника Главного управления

обеспечения общественного порядка, вы-

езжал туда постоянно.

– Когда Вы туда приезжали, какое

впечатление все это на Вас произво-

дило.

– Война всегда поражает любое вооб-

ражение. В Чечне группа лиц узурпирова-

ла власть. Подмяла под себя экономику,

подменила личной властью законность.

Мы много общались с простым народом.

И, бывало, заходим в село, где нас встре-

чают простые люди и говорят: «Наконец-

то вы пришли».

- Вы меня не обманываете.

– Нет. Не обманываю. В Чечне за годы

дудаевского режима произошло страш-

ное расслоение общества. Роскошь од-

них, приобретенная за деньги, выручен-

ные от продажи краденой нефти, торгов-

ли оружием, наркотиками, людьми и аб-

солютная нищета других.

– Богатства распределялись по чи-

сто родовому признаку. Среди своих,

родственников.

– В общем, это зависело от близости

к верхушке. В Чечне девять вирдов –

крупных сообществ, и около 130 различ-

ных тейпов. Это явление довольно инте-

ресное. Принадлежность к тейпу объеди-

няет людей. Сохраняются древние устои.

Бывает даже так: совершается правонару-

шение, и чеченец прежде чем пойти с за-

явлением в милицию узнает, не являются

ли преступники представителями его тей-

па. Иначе, позор на его голову, вынес сор

из избы и не разобрался внутри тейпа.

– В Чечне Вы были под обстрелом,

рисковали жизнью.

– Понимаете, человек никогда не за-

служит авторитета, если он не работает

непосредственно с начальниками район-

ных отделов внутренних дел и поселковых

отделений милиции. Это – низовое звено.

Если ты к ним не ездишь, с ними не обща-

ешься, то уважения и доверия снискать

КАВАЛЕР ПОЧЕТНОГО ЗНАКА

22

практически невозможно. Можно знать

проблему лишь тогда, когда ты сам там

находишься.

– То есть Вы реально могли погиб-

нуть, стать заложником.

– Как и другие сотрудники милиции

и военнослужащие.

– Что на самом деле происходило

в Чечне после вывода оттуда наших

войск в 1996 году.

– Если вы помните, после подписания

Хасавюртовского соглашения, мы до кон-

ца 1996 года выводили оттуда свои силы

и средства согласно подписанных в Хаса-

вюрте документов. Федеральные структу-

ры и чеченская стороны приняли на себя

ряд обязательств в том числе и в сфере

борьбы с преступностью, в частности, по

выдаче преступников. Выполняла свои

договорные обязательства лишь наша

сторона – чеченцы же этого не делали.

В результате Чечня вновь превратилась

в криминальное убежище. Там укрыва-

лись все те, кто уходил от наказания за

убийства, разбои, грабежи. Туда перего-

нялись ворованные автомашины, сель-

хозтехника, отары овец, ценные грузы.

Похищались с целью выкупа люди. Нефть,

наркотики, оружие – вот тот «бермудский

треугольник», в котором безмерно и без-

наказанно богатела чеченская верхушка,

и страдали простые честные жители.

– Можно личный вопрос: у Вас есть

семья.

– Есть. Жена, две дочери, два внука.

– Как Ваша семья пережила то вре-

мя, когда Вы были в Чечне.

– Мне не довелось быть на месте

жены. Но я скажу, что именно тогда она

стала верующей. Наверное, когда близ-

кий человек уезжает в неизвестность,

уместно обращение к Всевышнему, что-

бы с дедушкой, с мужем, с папой ничего

не случилось. Вообще, Татьяна – моя са-

мая большая поддержка. Я, оглядыва-

ясь назад, присоединюсь к тем, кто го-

ворит, что уживаются и живут вместе,

скорее всего, «плюсы и минусы». Это

непознанный нами закон. Я иногда бы-

ваю резким. На службе это оправдано.

И на Кавказе, и в повседневной мили-

цейской работе, постоянно убеждаюсь:

«благими намерениями вымощена до-

рога в ад». Быть жестким, работая

в Чечне, – значит желать добра и долгой

жизни своим подчиненным. Чуть-чуть

ослабил требования к дисциплине и бе-

да уже на пороге. Кто-то пошел на базар

сигарет или водички купить, а его там

хладнокровно пристрелили. Другой по-

ехал с сослуживцами на переговорный

пункт поговорить с семьей, а их там уже

ждали. Должен быть «сухой закон» – это

непреложное правило. Характер не-

вольно становится жестким. И эта жест-

кость, к сожалению, порой остается

у меня и дома, в семье. Мне повезло,

что моя жена – спокойный, ровный че-

ловек, гасящий все мои вспышки. Мы

идем по жизни вместе давно. Замуж она

выходила за капитана, а не за генерал-

полковника.

– Ваша дочка, конечно, вряд ли

связала свою жизнь с милицией.

Но, возможно, внуки выберут эту до-

рогу.

– У меня произошла огромная лич-

ная трагедия. Когда я был в Чечне в са-

мое сложное время, – тогда, в декабре

месяце 1999 года, шла осада Грозного, –

ко мне пришло известие о том, что в ав-

томобильной катастрофе погиб мой сын

Алеша и с ним мой зять Володя, оба со-

трудники милиции. Врезались ночью

в стоявшую на трассе неосвещенную ма-

шину. У водителя заглох мотор, и он

просто бросил свой автомобиль на до-

роге. И заляпанная, грязная машина без

освещения практически стала невидим-

кой. Два моих внучонка в один день ста-

ли сиротами. А на мои плечи легли

заботы о трех семьях, в своем роду я ос-

тался единственным взрослым мужчи-

ной. После похорон ребят мне мои до-

мочадцы так прямо и сказали: «Поду-

май. Стоит ли тебе опять ехать в Чечню.

Ведь кормилец ты у нас остался один.

Если с тобой что-то случится, то нет тебе

оправдания». Я понимал, что они пра-

вы. Но, с другой стороны, на переправе

коней не меняют. Мы тогда много сде-

– Понимаете в чем дело... Черствому

человеку в Чечне просто делать нечего.

Потому что, когда мы с Виктором Герма-

новичем Казанцевым осенью 1999 года

приехали в одну из первых чеченских ста-

ниц – Микенскую в Шелковском районе,

то увидели, что у многих местных жите-

лей желтые лица. В поселке свирепство-

вал гепатит (желтуха). И никто никого не

лечил. Был конец сентября, начало октяб-

ря. В эту пору в Чечне стоит еще жара.

А дети были в резиновых сапогах взрос-

лого размера, в рваных кофтах. Детской

одежды я не увидел ни на одном ребенке.

На всех без исключения были только об-

носки, доставшиеся от матери. Малыши

стояли полуголодные, с проваленными

глазами. Эта поездка изменила мои пред-

ставления как должностного лица, как

просто человека о случившемся, потому

что я увидел, в какую нищету, какое безу-

мие ввергла «ичкерийская» клика, нажи-

вающая миллиарды нефтедолларов

и наркодолларов, несчастных людей, на

тяжелом труде которых все эти богатства

строились. И, насмотревшись на страда-

ния местных жителей, мы в этот же день

привезли в станицу «гуманитарку» – са-

хар, муку, говяжью тушенку – и передали

лали. Была создана команда, которая

знала свою задачу. И вот, представляете

мое состояние: с одной стороны, я обя-

зан был подумать о близких в такой мо-

мент, должен был быть рядом с ними,

поддержать, утешить, с другой стороны,

я не хочу высокопарно говорить, но зва-

ние генерала ко многому обязывает.

И то, как ты теперь себя поведешь, оп-

ределяет твою честь и совесть перед со-

служивцами. Выбор был сделан – я вер-

нулся в Чечню.

– Скажите, пережив такую

личную трагедию, стали ли Вы более

сочувственно относиться к мирным

чеченским жителям, ведь многие из

них потеряли кого-то из своих близ-

ких в то время.

в администрацию. Хотя и с администра-

цией там тоже надо быть осторожным,

чтобы еда и вещи не «ушли» на рынок,

чтобы их отдали народу. Потом это дела-

лось повсеместно. Тогда было принято,

на мой взгляд, крайне верное решение –

гуманитарную помощь раздавали наши

военные коменданты вместе со старей-

шинами, с главами администраций, акти-

вом. И продукты действительно доходи-

ли до нуждающихся. Не знаю, дело, мо-

жет быть, в характере русских людей, но

наши федеральные милиционеры изыс-

кивали любую возможность, чтобы пере-

дать продовольствие местным жителям,

нередко из своего пайка.

– Но при этом не голодали ли наши

солдаты и милиционеры.

На гражданской

благотворительной акции

«Мужество и милосердие»

Вот, мол, у нас урожай бедный, потому

что руководил всем русский, «федерал».

Значит, опять Москва виновата. Нет.

Пусть вашей работой ваш человек руко-

водит, местный. Глава вашей админист-

рации, директор вашего госхоза. Очень

правильное решение руководства стра-

ны в этом случае – ставка на экономичес-

кую самостоятельность и инициативу.

Самостоятельное ведение хозяйства, са-

мостоятельное ведение экономики. Чеч-

ня – республика самодостаточная. И на

своей нефти, при правильном ее исполь-

зовании, может быстро выйти из кризи-

са. Уже сейчас из республики ежесуточно

вывозится 2500 тонн нефти. Деньги воз-

вращаются в Чечню. Полностью.

– И не пропадают. Не разворовы-

ваются.

– Нет. За этим установлен строгий

контроль. Средства идут в полном объе-

ме. Таможенные сборы, да, вычитаются,

производственные затраты, зарплата

персоналу Роснефтегаза и Грознефтега-

за, но основные деньги поступают на

восстановление республики. И они ра-

ботают. Кроме того, республика теперь

со своим хлебом, овощами. И это вызы-

вает у меня оптимизм.

– Я вижу Вашу гражданскую пози-

цию. Она мне кажется очень достой-

ной. Но все-таки, возникает вопрос, по-

чему, когда Вас пригласили к сотруд-

ничеству в Независимую организацию

«Гражданское общество», Вы приняли

это приглашение. Хотя про Вас извест-

но, что Вы ни в каких общественных

организациях, партиях не состоите.

– Мое знакомство с вашей организа-

цией началось с журнала. Я впервые уви-

дел его, когда был в Чечне. Просмотрел,

пролистал, прочитал материалы. Увидел

людей, которые с вами работали, давали

вам интервью, высказывали свои мысли

вашему изданию. Журнал, при своей рес-

пектабельности, не стал чопорным, ка-

зенным, парадным. Меня подкупила ва-

ша искренность. И тогда, в «Президент-

отеле», на вручении Золотого Почетного

знака «Общественное признание», я уви-

дел в зале множество известнейших, ува-

жаемых в стране людей.

– Как Вы считаете, на каких осно-

вах должно строиться гражданское

общество в России и как должны

складываться отношения между

властью и обществом.

– Мне кажется, что любое государство

сильно, когда у него есть крепкое, мощ-

ное основание. Мы можем как угодно го-

ворить о нашей силе, совершенстве. Но

корни нашего государственного дерева –

это народ, это наши сограждане и их под-

держка проводимых президентом ре-

форм. Это те люди, которые растят хлеб,

добывают нефть, лес, руду. Поэтому сего-

дня главным человеком должен стать про-

изводитель. И сверять уровень жизни об-

щества надо не с генералом, а с простым

трудягой, работающим у станка. Один из

путей к гражданскому обществу –

возможность каждого гражданина реали-

зовать свои возможности в профессио-

нальной сфере, общественной жизни и т.д.

Беседовала Елена ГРИГОРЬЕВА

– На всем протяжении контртерро-

ристической операции наши бойцы бы-

ли сыты, нормально и по сезону одеты.

Силовой блок органов внутренних дел

состоял из сотрудников милиции, кото-

рые приехали в Чечню из самых разных

областей России. Главы тамошних ад-

министраций, губернаторы тех облас-

тей, откуда прибыли ребята, различные

фонды, предприниматели посылали ту-

да теплые вещи, посылки. Вообще я ни

разу в Чечне не видел ни одного дистро-

фичного солдата.

– Конечно, спасибо администраци-

ям территорий, ведь сама Чечня пока

ничего реально не производит.

– Как же не производит. Ни в одном

регионе России не поднялось так сель-

ское хозяйство, как этого добились

в Чечне. Там засеяно все. До клочка.

Урожай собрали потрясающий. Из фе-

дерального фонда им прислали свыше

200 комбайнов из Ростова, 300 тракто-

ров «Беларусь». Летишь на вертолете, и

от мирного труда сердце радуется, ког-

да на небольшом поле, гектаров в 20,

работает 5–6 комбайнов, а на соседнем

– уже пашут под озимые.

– Вы Чечню знаете много лет и по-

мните, как много сил и средств было

в нее вложено в первую кампанию,

а результат получился, мягко говоря,

мизерный...

– Сейчас подход другой: не должно

быть иждивенчества. Мы говорим: вам

предоставляется возможность, и вы со-

здавайте сами. Трактора нужны – пожа-

луйста. Топливо и семенной фонд – по-

жалуйста. Транспорт – тоже. Но дейст-

вуйте самостоятельно, чтобы не было

«плохого управляющего» из Москвы.

После награждения

Золотым Почетным знаком

«Общественное признание»

После награждения

Золотым Почетным знаком

«Общественное признание»

В рабочем кабинете